С тех пор, как Мэтт прибыл на остров, прошло уже достаточно времени, парень успел обжиться, увидеть во всем свои плюсы и привыкнуть к состоянию дел в этом заведении. Благо, со своей профессией он почти всегда оставался в стороне от основных событий, что его вполне устраивало, так как быть в самой гуще ТАКОГО ему не казалось хорошей идеей. Детская проституция по-прежнему засела в его мыслях как что-то аморальное, но иного выхода, кроме как смириться, все равно не было. На данный момент у канадца проходил третий день отдыха, который он от полного «нефигделать» решил провести в баре, болтая со своим коллегой. По своей работе Рихтер знал, что единственное развлечение у барменов – это чесание языков с клиентами, чем они и успешно занимали себя во время смены. Его сменщика звали Саймон, благозвучное имя, распространенное в Квебеке, поэтому Мэттью оно было крайне приятно. Они быстро нашли общий язык.
Солнце пекло все так же, казалось, что климат на этом острове не изменился ни на йоту, хотя прошел уже…эээ..месяц? Полтора? Крайне сложно уследить за временем в тропиках. Время было вечернее, поэтому Мэтт только сейчас выполз на улицу, предпочитая проводить самое жаркое время суток где-нибудь в помещении с кондиционером. Дойдя до бара, он занял один из стульев около стойки, «дал пять» своему коллеге, взял себе бутылку холодного пива и начал разговор. Во время болтовни, Рихтер по барменской привычке осмотрел помещение, наблюдая за теми, кто есть, но не обнаружил ни одного гостя, только несколько воспитанников. Это было странно, но канадец просто пожал плечами, ибо и такое бывает. Спустя какое-то время в кафе зашел еще один воспитанник, который сел за стойку неподалеку от Мэттью и начал ныть и хныкать. С удивлением Рихтер проследил взглядом за тем, как  бармен плеснул в коктейль паренька алкоголь явно в большей дозе, чем требовалось,  и вопросительно приподнял бровь. Сам-то он на этот дешевый спектакль не покупался, хотя в начале работы воспитанники так и лезли с такими вот жалостливыми мордашками, прося дать им выпивки на шару, но довольно быстро смекнули, что такая затея не выгорит, а потому просто перестали приходить за алкоголем в его смену. Саймон же похоже был более добродушен и щедр к детишкам, чем Мэтт, раз уж так запросто наливал первому же запросившему воспитаннику. Канадец сделал очередной глоток из бутылки с пивом и жестом притянул к себе коллегу:
- Тебе это не аукнется случайно?
Саймон рассмеялся:
- Да ничего страшного, я самый дешевый коньяк взял. Никто и не заметит, проверено.
Мэттью пожал плечами, мол, тебе виднее, но если что, то я не причем. Его коллега только рукой махнул.  Вскоре юный алкаш отлучился по нужде, а когда вернулся, то с самым невинным видом сообщил о драке. Пятая точка Рихтера сразу же почуяла подвох, он вообще не верил в этом приюте воспитанникам с такими вот жалостливыми глазами, уж больно все как из инкубатора невинные и бедные, а потом что-то странное происходит всегда. Но Саймон, добрая его душа, повелся как миленький и, прихватив Мэтта с собой, отправился разбираться с драчунами. Развести двух воспитанников и отчитать в принципе ничего не стоило, зато при возвращении ждал, извините за французский, пиздец. Тот самый невинный сладкий мальчик умудрился нахрюкаться дармовым коньяком так, что вряд ли бы и что-то связное сказать смог, не то, что дойти куда-то или что-то сделать.  Канадец из чистой мужской солидарности даже не стал ничего говорить, одним своим выражением лица красноречиво указав на то, что Саймону кранты, а тот, похоже, и сам об этом догадывался, многообещающе побледнев. Ситуация была почти безвыходной, так как с рабочего места он никуда отлучиться не мог, но оставлять пьяного вдрабадан воспитанника у всех на виду, когда повсюду ходит охрана и воспитатели – самоубийство чистой воды. Поэтому бармен умоляюще посмотрел на Мэттью, сложив руки ладонями друг к другу:
-  Умоляю, Мэтт, утащи его куда-нибудь, где он отоспится и протрезвеет, иначе мне же башню прострелят. Ты же не хочешь вообще без выходных работать, верно? Помоги, Мэээээээээээтт!!
Это смахивало на плохой шантаж, но труп своего коллеги созерцать не хотелось, а потому канадец поддался на такую дешевую провокацию, отделавшись лишь громким тяжелым вздохом:
- С тебя выпивка потом, – проговорил он, обращаясь к Саймону, а самого мелкого алкаша закидывая себе на плечо, надеясь, что у того хватит благоразумия не орать пьяные песни хотя бы какое-то время, пока они не доберутся до какого-нибудь закрытого помещения, где Рихтер скинет со своего плеча тело пацана и более-менее расслабится.
Однако, парнишке, похоже, оказалось не до жестокой реальности, своя Нирвана в голове устраивала его куда больше, поэтому он не шумел, а может просто ему нравился такой своеобразный аттракцион «ой, я где-то висю». Мэттью окольными путями дошел до самого приюта, по пути никого не встретив. На ресепшен тоже никого не оказалось из-за позднего времени, поэтому канадец достаточно легко преодолел холл и поднялся на третий этаж никем не замеченный, дошел до свой комнаты, открыл ее ключом, зашел внутрь и захлопнул дверь пинком ноги. Пьяное тело, отягощающее его плечо, Рихтер сбросил на кровать, надеясь, что мальчик от количества выпитого уснет и будет видеть свои пьяные сны.
Но он еще никогда так не ошибался.